В тот день пополудни в большом зале присутствия собралась толпа. По городу только что разнесся слух о странном ночном приключении судьи Ди и об аресте богатого кантонского торговца. Всем жителям Пуяна не терпелось разузнать обо всем поподробнее.

Поднявшись на возвышение, судья сразу же объявил заседание открытым и взял красную кисточку, чтобы заполнить бланк. Его немедленно доставили старшему тюремщику. Вскоре между двумя стражниками прибыл Линь Фан с пластырем на лбу и бросив мстительный взгляд на судью, он хотел было заговорить, не становясь на колени. Начальник стражи ударил его дубинкой, а двое стражников грубо заставили преклонить колени.

— Назовите суду ваше имя и вашу профессию, — приказал судья.

— Я требую...

Линь Фан не смог продолжать — начальник стражи ударил его рукоятью своего бича.

— Говори почтительно, — крикнул тот ему, — и отвечай на вопросы его превосходительства.

От сильного удара отлетел пластырь, и кровь начала заливать лицо Линь Фана. Кипя от ярости, он сказал:

— Особа, находящаяся у подножия суда, зовется Линь Фан и принадлежит к почтенному сословию кантонских купцов. А теперь я требую, чтобы мне объяснили, почему я задержан!

Начальник стражи поднял свой бич, но судья отрицательно покачал головой и холодно произнес:

— Вы это скоро узнаете. Пока же скажите, видели ли вы раньше этот предмет?

Говоря, начальник уезда пальцем подтолкнул найденный под большим колоколом медальон. Драгоценность откатилась и упала перед Линь Фаном.

Кантонец было безразлично взглянул на нее, но внезапно его поведение изменилось. С видимым волнением принялся он рассматривать вещицу и, прижав к груди, воскликнул:

— Этот медальон принадлежит...

Он замолк, с трудом сдержавшись, а потом продолжил:

— Это мой медальон! Кто вам его дал?

— Задавать вопросы — привилегия суда, — возразил судья и дал знак начальнику стражи. Тот вырвал драгоценность у Линь Фана и вернул ее на стол. Побледнев от ярости, задержанный вскочил на ноги и закричал:

— Верните его мне!

— На колени, Линь Фан, — потребовал судья и после того, как негоциант вернулся в прежнее положение, продолжил:

— Вас интересуют причины вашего присутствия здесь? Я, начальник этого уезда, обвиняю вас в нарушении государственной монополии и контрабандной торговле солью.

— Ложь, — презрительно ответил заметно успокоившийся Линь Фан.

— Это оскорбление суда! — воскликнул судья. — Дайте ему десять ударов плетью!

Двое стражников сорвали с кантонца одежду и бросили лицом на пол.

Свистнул кнут. Никогда еще Линь фану не приходилось подвергаться телесным наказаниям и, когда тяжелый ремень врезался в кожу, он испустил дикий вопль. Его лицо приобрело пепельный оттенок, и он тяжело дышал, когда начальник стражи грубо поднял его на ноги.

Дождавшись, пока он перестанет стонать, судья заговорил:

— Достойный доверия свидетель разоблачит ваши тайные махинации. Может быть, нам будет и нелегко добиться его показаний, но несколько умелых ударов кнутом заставят его сказать правду. Я уверен в этом!

Еще не вполне пришедший в себя Линь Фан смотрел на судью покрасневшими глазами. Секретарь Хун вопросительно глянул на Ма Чжуна и Цяо Тая. Они покачали головой, не имея ни малейшего понятия о том, что хотел сказать им хозяин. Тао Ган же выглядел олицетворением изумления.

Судья дал знак начальнику стражи. Тот сразу же вышел вместе с двумя своими людьми.

В зале царила глубокая тишина. Все взгляды были направлены на маленькую дверь, за которой только что исчезли стражники.

Начальник стражи вернулся, неся большой рулон черной бумаги, а его спутники сгибались под тяжестью груды тростниковых циновок. Шепот удивления пронесся по залу.

Начальник стражи развернул бумагу на полу, перед столом судьи. Его люди сложили циновки сверху, и как только судья наклонил голову, все трое взялись за бичи и изо всех сил принялись хлестать циновки.

Машинально поглаживая бороду, судья Ди хладнокровно наблюдал за происходящим. Наконец, он поднял руку, и все трое остановились, вытирая струившийся по лицам пот.

— Эти циновки, — объявил судья, — покрывали пол тайного склада, принадлежащего Линь Фану. Сейчас мы изучим их свидетельство!

Начальник стражи свернул циновки и, ухватившись за один край бумажного листа, дал знак своим людям взяться за другую его сторону. После того, как они несколько раз встряхнули бумагу, в центре листа собралась небольшая кучка серого порошка. Острием сабли начальник стражи собрал щепотку и протянул судье.

Начальник уезда смоченным слюной пальцем прикоснулся к сероватому порошку и поднес его к губам, затем с удовлетворенным видом наклонил голову.

— Вы думали, что убрали все следы ваших контрабандных операций. Линь Фан, — сказал он. — Но вы не сообразили, что бесполезно выметать циновки сверху, ибо соль проникла между волокон. Согласен, ее очень немного, но достаточно, чтобы доказать вашу вину!

В зале зазвучали восторженные возгласы.

— Тихо! — воскликнул судья, а затем, продолжая обращаться к негоцианту, добавил:

— Больше того, вам, Линь Фан, придется ответить и по второму обвинению. Вчера вечером вы предприняли попытку убить меня и моих помощников, в то время как мы занимались расследованием в храме Совершенной Мудрости. Признайтесь в вашем преступлении. Линь Фан!

— Вчера вечером я был у себя дома, — возразил заключенный с угрюмым видом. — Я упал во дворе, поранился, и как мог пытался залечить рану. Поэтому не понимаю, что ваше превосходительство имеет в виду.

— Приведите свидетеля Чэн Па! — приказал судья. Двое стражников вытолкнули советника гильдии нищих к возвышению.

Увидев его одетым в свой черный шелковый халат, Линь Фан быстро отвернулся.

— Ты знаешь этого человека? — спросил судья у Чэн Па. Тот сверху вниз глянул на кантонца, поглаживая свою сальную бороду. После чего с важным видом ответил:

— Господин судья, это жалкая собака, напавшая на меня вчера вечером у храма.